Когнитивный диссонанс от итогов нашей революции

справка в бассейн купить

- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!
- Иван, я просто лошадь, и ваши инсинуации с пространственно-временным континуумом вызывают у меня чувство глубочайшего когнитивного диссонанса.
- Чё?
- Ну, вот примерно это я и пытался до вас донести
/из статьи на сайте «Лукрмор»/

Когнитивный диссонанс - дискомфорт, вызываемый противоречием между имеющимся устоявшимся представлением, и свежей поступающей информацией, фактами.
/определение с того же сайта/

Девять лет не круглая дата и, казалось бы, к чему подводить итоги, но итоги подводить надо. Надо в силу конкретно-исторических причин. Люди вообще редко догадываются, что они пишут историю, но именно этим они и занимаются постоянно, каждый день, действуя сообразно и вопреки своим желаниям. Именно индивиды, а не народ, госдепартамент США или масонская ложа творили историю тогда, девять лет назад на проспекте Руставели и творят ее сегодня. Считать, что революция роз была некой спецоперацией, запланированной и осуществленной из какого-то центра, на самом деле, наивно. Любое историческое событие уникально само по себе, так как является результатом совокупности массы причинных факторов. И главная причина это желания и устремления людей, участвующих в нем.

Сегодня нет смысла писать о достижениях революции за девять лет правления победившей партии, об этом написано так много, что нет никакого смысла повторяться. Гораздо интереснее попытаться ответить на вопрос, каковы были цели людей, участвовавших в этой революции и были ли они достигнуты. Не политических лидеров, а тех, кто выходил на проспект Руставели, тех, кто входил в парламент, и еще тех, кто, прильнув к экранам своих телевизоров, сочувствовал этой революции. А таких в Грузии было подавляющее большинство. Итак, перенесемся на девять лет назад, и попытаемся вспомнить чего хотел среднестатистический житель Грузии тогда.

Согласно теории базовых потребностей, разработанной Абрахамом Маслоу, человеку, прежде всего, необходимо обеспечение физиологических потребностей и потребностей в безопасности. Нельзя сказать, что эти потребности были не обеспечены в годы правления Эдуарда Шеварднадзе. Вернувшись в Грузию Шеварднадзе сумел установить элементарный порядок и обеспечить функционирование экономики. После криминального беспредела, царившего в стране в начале 90-х годов и реальной угрозы голода, достижения действительно впечатляли. Но после 1998 года экономический рост прекратился, властям страны не удалось создать ни эффективной системы управления, ни социальных лифтов, обеспечивающих потребность самоактуализации личности. Более того, большинство жителей страны были лишены таких элементарных вещей, как бесперебойное снабжение электроэнергией и питьевой водой. Про передвижение на нормальных дорогах и пользование современными государственными сервисами и речи быть не могло. Система, созданная Эдуардом Шеварднадзе, была неспособна на развитие и улучшение качества жизни людей. Это в Грузии понимали практически все.

Таким образом, к 2003 году большинство населения Грузии уже не удовлетворял ни уровень обеспечения физиологических потребностей, ни тот минимальный уровень безопасности, который в начале 90-х годов казался недостижимым счастьем, ни отсутствие перспектив индивидуального роста для большинства населения страны.

Конечно, каждый ожидал от прихода команды молодых реформаторов своего счастья. Кто-то назначения на престижную должность, кто-то повышения зарплаты, кто-то общего улучшения ситуации. И лишь очень немногие ждали от революции главного – свободы. Рискну утверждать, что уровень индивидуальных свобод, существовавших при Шеварднадзе не только полностью удовлетворял потребности большинства населения, но и соответствовал ментальности жителей Грузии того времени. То есть, все прекрасно понимали, что коррупция это зло, но практически никто не считал злом возможность обойти закон путем дачи взятки конкретному чиновнику. Все хотели законности, но мало кто задумывался о том, что закон может ограничить и его личную свободу. Никто не был против эффективности, но мало кто думал, что дело дойдет до сокращений неэффективного аппарата управления или закрытия вузов, торговавших дипломами. Большинство видело в революции шанс, а не угрозу. Причем это была не просто надежда, это была уверенность, что уж на этот раз, у него, конкретного человека, прошедшего чрез жернова безвременья гражданской войны, бардака и безнадеги, обязательно все получится.

После революции роз в Аджарии в канцелярию Временного президентского совета поступили тысячи писем с просьбой, а иногда и с требованием о назначении на различные посты от министра до начальника районного управления МВД. Многие их этих людей, купив галстуки на вещевом рынке, первое время после революции стояли под окнами Временного президентского совета, вглядываясь в них и ожидая осуществления своей мечты. Самым скромным было письмо с просьбой о назначении сливщиком на батумскую нефтебазу, естественно за революционные заслуги. Для тех, кто не в курсе, поясню, что работа сливщика считалась тогда наиболее прибыльной, так как сливщик мог продавать остатки нефтепродуктов, которые не доливались в цистерны. Временный президентский совет оставил без внимания просьбу этого человека. Впрочем, даже если ему и удалось другими путями устроиться на нефтебазу, меньше чем через год его бы ждало бы большое разочарование. Дело в том, что нефтебаза была приватизирована, а частный владелец наверняка перекрыл источник левых доходов сливщиков.
Вообще следует констатировать факт, революция стала большим разочарованием для большинства, возлагавших на нее надежды. Причем чем амбициознее были надежды, тем большим было разочарование. А у любого разочарования есть конкретные виновники. Думаю не надо объяснять, кого назначили в виновники, это итак очевидно. Заметим, что люди, претендовавшие на власть, это пассионарии, те самые, которых Лев Гумилев определял как людей «длинной воли», поэтому не удивительно, что очень многие, стоявшие тогда, спустя очень непродолжительный период оказались в рядах оппозиции. Не говоря уж о тех, которые успели побывать у кормила власти, и лишившиеся ее. Тут ненависть к новым властям возрастала уже в геометрической прогрессии.

Впрочем, желание самоактуализации далеко не единственное, которое вызвало когнитивный диссонанс от революции роз. Ожидания в повышении уровня удовлетворения физиологических потребностей вызвала диссонанс не меньший, и даже больший. Но на другой чаше весов оказались рост коммунальных платежей, сокращения тысяч работников государственных учреждений, рост цен, необходимость платить налоги и так далее. В то же время, такие вещи, как увеличение зарплат и пенсий, отсутствие перебоев с их выплатами, развитие государственных сервисов и инфраструктуры, воспринимались большинством не просто как естественные, но и как недостаточные.

Казалось бы, уж где, а в сфере безопасности когнитивного диссонанса с ожиданиями от революции произойти никак не могло. За прошедшие годы Грузия стала одной из самых безопасных стран мира, и даже, по некоторым данным самой безопасной страной Европы. Так-то это, так, но не будем забывать, что речь идет о переживаниях индивида, а вот с этим дело обстояло не так хорошо. При Шеварднадзе каждый знал, что в случае нарушения закона им или его близким, вполне можно откупиться и избежать наказания. С новой властью это чувство исчезло, что, согласитесь, мало соотносится с чувством безопасности. Кроме того, страшные истории о произволе властей, пересказываемые устным народным творчеством и постоянно звучащие со стороны оппозиционных СМИ, также далеко не способствовали ощущению безопасности.

И тут самое время перейти к еще одной потребности, о которой говорил Маслоу. А именно желание знать и понимать. Можно сколько угодно обвинять Национальное движение в том, что была потеряна коммуникация с населением, но без понимания причин, почему это произошло, все эти справедливые обвинения останутся бесполезными. Так вот основной причиной потери коммуникации было вовсе не непонимание властями значения и важности этого компонента, а неразрешимое противоречие между ментальностью общества и проводимыми реформами. Конечно, исключать субъективные факторы нельзя, но все-таки, на мой взгляд, не они были главной причиной, что уже спустя пару лет после революции большинство населения с упоением смотрело телеканал «Имеди», а потом «Маэстро» и «9 канал». Тем более, что попыток вести контрпропаганду сторонникам революции, мягко говоря, не совсем удавалось.

Ну и конечно очень странные вещи говорила команда реформаторов. Заявление президента о том, что он армянин, еврей, азербайджанец и курд, что он представитель всех тех этносов, которые входят в политическую нацию страны, было непонятным и пугающим. Ну а чего стоит фраза Кахи Бендукидзе о том, что нужно продавать все, кроме совести. И это в стране, где песня Георгия Циклаури «Продается Грузия» пользовалась огромной популярностью. Чем вам не повод для когнитивного диссонанса.

И это далеко не полный перечень случаев. Вообще эта тема является предметом детального исследования, которое невозможно в рамках одной статьи, но думаю, основные моменты обозначены. Однако возникает вопрос, если число сторонников революции сокращалось, подобно шагреневой коже, кто же те сорок процентов населения, проголосовавшие за Национальное движение в октябре нынешнего года. Если исключить тех, кто голосовал по территориальному принципу, регионы Самегрело, Самцхе-Джавахети и Квемо-Картли традиционно голосуют за националов, это в основном те люди, для которых когнитивный диссонанс не явился большой неожиданностью, и верили в то, что преодолев все ошибки и трудности, Грузия, хоть и содрав кожу, станет органичной частью европейской цивилизации. Конечно, у прошлых властей была масса ошибок и неправильных действий, об этом можно говорить очень долго и подробно. Но сегодня у нас новое правительство, от действий которого уже у части населения опять начал появляться все тот же когнитивный диссонанс.