Каха Шартава: Абхазия – не кладбище. Надо не плакать, а действовать

«Если все люди вместе сильно дунут, начнется тайфун» - эта японская пословица стала лейтмотивом митинга, прошедшего 14 августа на тбилисском ипподроме. А требования были истинно грузинскими: духовное единение и возвращение родных земель объединенными усилиями.

Около 4000 человек (там были беженцы из Абхазии, Самачабло, были и местные жители) считают этот день началом конца четырнадцатилетнего изгнания. Организатор митинга – лидер политического объединения «Чвен твитон» («Мы сами») Паата Давитая. По его словам, пришло время положить конец бездействию и пустым обещаниям властей о возвращении в Абхазию.

Паата Давитая: «Уже четырнадцать лет как никто нами не интересуется, никто не заботится... Какая там забота, когда нас даже предателями называют. Если мы сами себе не поможем, нам никто не поможет. Сепаратизм будет существовать на нашей земле так же, как существовал эти четырнадцать лет, в банках и компаниях по мобильной связи будут господствовать сепаратистские сети, опять будут разорять наши церкви... будут «пропадать» наши иконы, вывезенные якобы для реставрации...»

Особое внимание уделяет Паата Давитая безнаказанности абхазских криминалов (подразумевая Ардзинбу и Багапш): «За четырнадцать лет ни разу не были выданы санкции на арест абхазских криминальных элементов. Многие думают, что если поймать Ардзинба и Багапш, это будет нарушением мира. И это называется миром?!. Так нам и надо, мы еще худшего заслуживаем!..»

Любые разговоры со стороны государства о начале каких бы то ни было мирных переговоров Паата Давитая считает утопией. Более того, по его словам, эти «люди, которые понятия не имеют, что происходит в Абхазии, ничего там не смогут сделать».

Упоминает Давитая и тех беженцев-лицемеров, которые не пожелали прийти на митинг, опасаясь за свои должности и квартиры. Давитая собирается во всеуслышание назвать их фамилии 27 сентября, на специальной встрече, посвященной дню падения Сухуми.

Один из членов политического объединения Роман Нижарадзе назвал четырнадцатилетнее изгнание Голгофой. Главной причиной поражения в войне он считает политический курс властей и считает, что и нынешние власти тоже не безгрешны.

Роман Нижарадзе: «Представители властей сидят на дачах и... пишут позорные мемуары. Они даже умудряются открыто называть нас предателями... Нас не нужно учить патриотизму. Мы должны отложить все свои дела и сплотиться, чтобы вернуть наши земли – будь то Абхазия или Самачабло».

Роман Нижарадзе называет эту встречу сигнальной: «Весь мир должен узнать, что мы не пойдем ни на какие сделки и переговоры. Только возвращение в наши дома!»

Не менее эмоциональным было выступление сына Жиули Шартава [погибшего в Сухуми 27 сентября 1993 председателя совмина Абхазской Автономной Республики. – Ред.], Кахи Шартава. По его словам, Абхазия – это не только кладбище, так что надо не плакать, а действовать.

Каха Шартава: «Для чего там пролилась кровь? Чтоб мы тут сидели и тщетно ожидали кого-то или чего-то? Мы даже не можем сказать, что у нас есть родина, есть свои дома: мы даже дома потеряли, все называют нас беженцами... Чем здесь сидеть, лучше пойти и стать на границе, там, где наша земля... В конце концов, надежда умирает последней...»

Митинг продолжался около часа.

Паата Давитая напомнил присутствующим о дате следующей встречи, 27 сентября, и сказал: «Мы пришли сюда не только для разговоров. Наши требования: безоговорочное возвращение беженцев на родину, возвращение имущества и полная компенсация ущерба, возбуждение уголовных дел против абхазских криминалов».

«Скоро я приду на могилу моего деда», - таковы были заключительные слова Пааты Давитая, после которых люди поклялись в солидарности и единстве.

По просьбе Пааты Давитая на митинге не выступали представители политических партий – это собрание не должно ассоциироваться с какой-либо политической силой. Как отметил член политического объединения «Чвен твитон» Гия Гачечиладзе, «...ни один телеканал не сделал предварительного сообщения об этой встрече – чтоб не собралось много народу, но, как мы и ожидали, люди все-таки пришли».

Гия Гачечиладзе – не беженец, но, по его словам, «до тех пор, пока в Грузии есть хоть один беженец, каждый грузин – беженец; до тех пор, пока хоть пядь грузинской земли остается в руках пришельцев – все грузины в беде».

Беседуя с нами после митинга, Паата Давитая отметил, что правительственный блок допускает в абхазском вопросе много ошибок, хотя бы когда безо всяких расследований и доказательств «умудряется» обвинять людей в предательстве.

По его словам, на международные миротворческие силы, которые в сентябре будут размещены на границе под эгидой ООН, особенно надеяться не стоит, если легитимное правительство не накажет сепаратистов и криминалов. «Если Ираклий Батиашвили – предатель, то Багапш что – герой?!»

Участники митинга были так вдохновлены пафосом и эмоциональными речами ораторов, что возвращение в Абхазию казалось уже не далекой перспективой, как мы привыкли считать, а мечтой, которая начинает сбываться.

Нана Бурашвили (из Сухуми): «Я вовсе не считаю эти речи пустозвонством. 27 сентября, когда сюда соберутся все как один, в этом убедятся все».

У выхода из ипподрома простой педагог Заза Т., равнодушно наблюдая за беженцами, направляющимися «домой», в беседе с нами так же равнодушно сказал: «Собака лает, караван идет. Посмотрим, что будет...»