Что означает новая стратегия национальной безопасности США для свободного мира

4 декабря администрация Трампа совершенно бесцеремонно, без сопроводительной речи президента или высокопоставленных чиновников администрации, опубликовала документ новой сратегии национальной безопасности (NSS), цель которого, по традиции, состоит в определении глобальной стратегии внешней политики США.

В целом, разработать документы по «Стратегии национальной безопасности» (NSS) и «Стратегии национальной обороны» (NDS) Администрацию президента обязывает Конгресс. В NSS президентская администрация определяет, что отвечает национальным интересам США, как расставить приоритеты и какова стратегия администрации. В документе NDS Министерство обороны США, учитывая бюджетные ограничения, преобразует стратегию в военные планы.

Исторически сложилось так, что подобные документы оказывали гораздо меньшее влияние на внешнюю политику президента, чем считалось. А попытка заключить в новой стратегии в идеологические рамки шаги и заявления Трампа в большей степени теряет значение на фоне того, что принимая во внимание стиль управления и характер Трампа, итак трудно было увидеть последовательную и четкую линию во внешней политике администрации.

«Стратегия национальной безопасности» не служила руководством по внешней политике для Трампа и в течение его первого срока. Новая стратегия, автором которой был советник по национальной безопасности Герберт Макмастер, оказала ограниченное влияние на реальную внешнюю политику Трампа, и Макмастер покинул свой пост всего через четыре месяца после публикации документа. Автор «Стратегии национальной обороны», Джеймс Мэттис, занимавший пост министра обороны в первой администрации Трампа, также подал в отставку через одиннадцать месяцев после публикации документа в 2018 году.

Вместе с тем риторика Дональда Трампа вскоре отклонилась от курса NSS 2017 года, в которой Россия характеризовалась как «ревизионистская держава» и «стратегический конкурент». Во время презентации документа Трамп начал говорить о «замечательном» телефонном разговоре с Владимиром Путиным и отметил, что Путин был «очень благодарен» за предоставленную Соединенными Штатами разведывательную информацию о планируемом теракте в Санкт-Петербурге. Несмотря на это, стратегия 2017 года задала новый курс внешней политики США против России и Китая, однако новый документ NSS гораздо более несовершенен по содержанию и пронизан идеологической двусмысленностью.

Конечно, это не означает, что мы можем игнорировать позиции, выраженные в документе, или преуменьшать их значение, независимо от того, насколько эти идеи могут вызвать реальные изменения во внешней политике администрации Трампа. Напротив, документ позволяет нам увидеть, какие взгляды преобладают в окружении Трампа и как высокопоставленные чиновники Белого дома видят мир.

Согласно документу, основанному на принципе Трампа «Америка прежде всего», Соединенные Штаты намерены укрепить свои позиции в Западном полушарии и защищать доктрину Монро, которая в том числе включает в себя «целенаправленное размещение» военной силы с целью «защиты границы и уничтожения картелей».

Цель состоит в противодействии неэндемичным конкурентам в Западном полушарии, предотвращении развертывания ими военных сил или других содержащих угрозы возможностей в этом регионе мира и установлении контроля над стратегически важными объектами.

В Стратегии подчеркивается, что цель Америки — поддержание стабильности и надлежащего управления в Западном полушарии для предотвращения массовой миграции.

Что касается Китая, в документе говорится, что президент Трамп в одностороннем порядке приостановил существовавшеее десятилетиями ложное предположение о том, что экономическое сотрудничество поможет Китаю интегрироваться в «международный порядок, основанный на правилах».

Между тем, с военной точки зрения, для США по-прежнему «приоритетом остается предотвращение конфликта из-за Тайваня, в идеале путем поддержания военного превосходства».

В «Стратегии национальной безопасности США» даются особенно резкие оценки ситуации в Европе. В разделе «Содействие европейскому величию» говорится, что континент сталкивается с ужасающей перспективой «уничтожения цивилизации».

В том же разделе отмечается, что «администрация находится в противоречии с европейскими лидерами, которые питают нереалистичные ожидания войны и возглавляют нестабильные правительства меньшинства, многие из которых попирают фундаментальные демократические принципы, подавляя оппозиции». Также говорится, что подавляющее большинство европейцев хотят мира, но это желание не находит отражения в политике, в основном потому, что эти правительства подорвали демократические процессы.

Не менее важно и то, что в европейской части документа особо выделены «здоровые страны Центральной, Восточной и Южной Европы», развитие которых посредством «торговых связей, продажи оружия, политического сотрудничества, а также культурного и образовательного обмена» определяется как один из приоритетов Соединенных Штатов.

Также следует отметить, что стратегия США в отношении Европы включает в себя поощрение «величия Европы» и требование от Европы «взять на себя первостепенную ответственность за собственную оборону», хотя в документе не указывается на полный уход Соединенных Штатов с континента, чего могли ожидать некоторые.

«К общим проблемам, стоящим перед Европой, относятся действия Европейского союза и других транснациональных органов, подрывающие политическую свободу и суверенитет», — говорится в европейском разделе, где упоминается «иммиграционная политика, которая трансформирует континент» и создает «конфронтацию».

Среди прочих проблем в документе также уделяется внимание цензуре свободы слова, подавлению политической оппозиции, снижению рождаемости и утрате национальной идентичности и уверенности в себе.

Согласно документу, это отсутствие доверия «наиболее очевидно в отношениях Европы с Россией». «Европейские союзники обладают значительным преимуществом в военной мощи над Россией почти по всем показателям, за исключением ядерного оружия», — говорится в документе, отмечая, что европейско-российские отношения были серьезно обострены войной России на Украине. Кроме того, в документе, где говорится, что многие европейцы видят в России «экзистенциальную угрозу», Россия не характеризуется как угроза интересам США.

В том же разделе говорится, что «управление европейскими отношениями с Россией потребует значительного дипломатического участия США» для восстановления условий, необходимых для стратегической стабильности в Евразии, и снижения риска конфликта между европейскими государствами и Россией.

В то же время, согласно стратегии США, переговоры о скорейшем прекращении боевых действий в Украине отвечают «ключевым интересам» США в целях стабилизации европейских экономик, предотвращения эскалации или расширения войны и установления стратегической стабильности с Россией, «а также восстановления Украины после боевых действий для обеспечения ее выживания как жизнеспособного государства», — что, в свою очередь, само по себе является важным моментом.

Что касается НАТО, в документе подчеркивается, что приоритетом США является «покончить с восприятием и пресечь реальность» того, что «НАТО — это постоянно расширяющийся альянс». Кроме того, в документе говорится, что в ближайшие десятилетия некоторые государства-члены НАТО будут «в большинстве своем неевропейскими», что «поднимает вопрос о том, будут ли они рассматривать альянс с США так же, как его рассматривали первоначальные подписавшие его стороны».

Между тем, если в стратегии 2017 года Иран и Северная Корея были выделены в отдельную категорию от России и Китая, то в новом документе Северная Корея вообще не упоминается, а в отношении Ирана говорится, что военная операция в июне 2025 года «значительно сократила ядерную программу Ирана». Однако на Ближнем Востоке США по-прежнему привержены поддержанию свободного судоходства в Ормузском проливе и Красном море и обеспечению, чтобы энергетические ресурсы Персидского залива «не попали в руки явного врага Соединенных Штатов».

Кроме того, список администрации Трампа включает запрет на экспорт химических веществ, входящих в состав фентанила, который подпитывает «опиоидную эпидемию в Америке», а также подразумевает борьбу с «пропагандой, операциями влияния и другими формами культурной диверсии».

Стоит подчеркнуть, что по содержанию основные положения документа, вызвавшие новое возмущение среди союзников США и сторонников Запада, неоднократно озвучивались различными представителями администрации Трампа в течение последнего года – это включало поддержку популистско-националистических партий в Европе, речь вице-президента Дж. Д. Вэнса в Мюнхене и отказ министра обороны США признать членство Украины в НАТО. Соответственно, новый стратегический документ принципиально не меняет обстоятельств, в которых уже находился свободный мир.

Администрация Трампа не создавала эти обстоятельства, а скорее отрезвила мир на фоне проблем, которые развивались уже давно. Новая стратегия национальной безопасности США – это попытка справиться именно с вызовами, которые проявляются в виде восходящего Китая, ослабленной Европы и растянутых за пределы своих возможностей США. Однако в новой стратегии США диагнозы в некоторых местах выставлены неверно, а в некоторых местах избраны неверные пути к решению лежащей в её основе проблемы. В конечном итоге это может еще больше ослабить влияние, репутацию и способность США проводить политику сдерживания. В свою очередь, это будет плохо для свободного мира.

Но новый документ Стратегии не должен стать основанием для возникновения нового отчаяния или дальнейшего углубления существующей безнадежности. Внешняя политика администрации Трампа не является окончательно сформулированной, и ее изменчивость в значительной степени зависит от ошибок врагов свободного мира, которые мы много раз видели на примере авторитарных лидеров Ирана, России или Венесуэлы.

Таким образом, при нынешней администрации изменения во внешней политике США зависят скорее от желаний Трампа, чем от 29-страничного документа, и следует ожидать их трансформации еще до окончания срока полномочий Трампа. Президент США часто демонстрировал подобную изменчивость по отношению к Европе или даже Украине.

Переменчивым характером президента страны остались недовольны и представители изоляционистского крыла Республиканской партии США, когда Трамп в июне этого года разбомбил иранские ядерные объекты. Они также проникнуты подобными настроениями из-за шагов президента в отношении венесуэльского режима. В то же время, историческое взаимодействие Белого дома с Азербайджаном и Арменией на Южном Кавказе, наряду с возобновлением дипломатических усилий со странами Центральной Азии, свидетельствует о том, что для Трампа разделительная линия между Западным и Восточным полушариями не является горизонтом, за который ему запрещено заплывать.

Непоследовательный подход нынешней администрации во внешней политике также подтверждается тем фактом, что Трамп не упомянул Россию, Китай или Иран в своей речи перед военными в сентябре, но с тех пор президент США отменил запланированный саммит с Путиным и объявил о продолжении ядерных испытаний в связи с заявлениями, сделанными в Москве. Наряду с мобилизацией военно-морских сил США в Карибском бассейне, президент Трамп также подтвердил, что санкционировал тайные операции на территории Венесуэлы.

В то же время, в своей речи в Саудовской Аравии Трамп, с одной стороны, подчеркнул, что великие преобразования на Ближнем Востоке произошли не благодаря «западным интервенционистам» и «неоконсервативным строителям государств», и добавил, что «рождение современного Ближнего Востока» — это достижение самих стран и народов региона. Однако, с другой стороны, армия США участвует в надзоре за мирным планом Трампа в секторе Газа, а сам президент уделяет большое внимание вопросу сирийского переходного правительства, в рамках которого он снял санкции с Сирии, а также подключился к вопросу регулирования отношений между Израилем и Сирией.

Соответственно, до конца президентства Трампа, или, по крайней мере, до промежуточных выборов 2026 года, любые содержательные дискуссии о направлении внешней политики США и попытки предсказать следующие шаги Трампа являются бесполезными и преждевременными. В целом, мы можем лишь заключить, что, учитывая вред, нанесенный США и миру непоследовательной и порой ошибочной внешней политикой, существует вероятность того, что Трамп поступит правильно, как мы видели в случае с Ираном, и мы можем надеяться, что нынешняя администрация США предпримет правильный шаг, по крайней мере, «исчерпав все другие варианты».

Таким образом, исходя из опыта последних месяцев, новый стратегический документ США не меняет того факта, что возможность стратегического сотрудничества с США не исчезла ни для одной страны. Аналогично, не меняется и неблагоприятная и опасная ситуация, когда на фоне регресса демократии и антизападного курса в Грузии страна находится в стратегической изоляции от США, Европы и западного мира в целом. В транзакционном реализме Трампа любая страна, пытающаяся договориться с противниками США под предлогом балансирования на полюсах, считается проводящей антиамериканскую политику, как мы видели из заявлений Трампа относительно БРИКС.

Поэтому, в связи с растущей геополитической напряженностью и усилением угроз, для страны крайне важно придерживаться правильного, прозападного внешнеполитического курса, чтобы в решающий момент не оказаться в изоляции, без реальных союзников. Следовательно, новый стратегический документ США должен быть скорее мотивирующим и вдохновляющим, чем разочаровывающим, что в конечном итоге приведет к дееспособности и бездействию перед лицом вызовов.