Три направления грузинской дипломатии

Создавшаяся после российской агрессии против Грузии новая международная реальность поставила много вопросов перед грузинским обществом. Победа в президентских выборах в США кандидата от демократов Барака Обамы усилила подозрения по поводу поддержки Грузии со стороны Запада.

К тому же, российская агрессия в Грузии принимает все более широкие масштабы и ставит нас перед опасностью новых провокаций. Как должна действовать грузинская дипломатия в новой международной реальности и что мы можем противопоставить нынешним и будущим опасностям. О вызовах, перед которыми стоит Грузия, с газетой "24 саати" беседовал руководитель миссии и посол Грузии в ООН Ираклий Аласания.

- Насколько ожидаемы перемены во внешней политике Вашингтона по отношению Грузии после президентских выборов в США?

-Это были исторические выборы не только для Америки, но и для всего мира. Американское общество в ожидании перемен, но в международной политике, в частности по отношению нашего региона, особых изменений не будет. Возможные члены будущей администрации Белого Дома, которые в клинтоновские времена и в последующих администрациях работали по тематике Грузии, хорошо информированы о сложившейся в регионе ситуации и обстановке после российской агрессии. Исходя из этого, думаю, грузинско –американское стратегическое союзничество обязательно продолжится. Помимо того, что уже избранный вице-президент Байден лично был включен в события в Грузии, побывал в нашей стране и на месте ознакомился со сложившейся обстановкой, в кругу избранного президента Обама есть и другие компетентные советники, которые хорошо понимают проблемы, существующие в российско-грузинских, российско - европейских и российско-американских отношениях. Таким образом, избранный президент очень хорошо информирован о том, что произошло в Грузии, какие могут возникнуть опасности перед регионом, в том числе и европейской и евро-атлантической безопасности, если поддержка Грузии не будет продолжена. Здесь же хочу отметить и то, что грузинско- американские межгосударственные отношения примут институциональную прочность и меньше будут основаны на личностных взаимоотношениях. Это крайне важно для перспектив тесного долгосрочного союзничества двух государств и, следовательно, смотрю с большим оптимизмом на итоги этих выборов.

-После выборов в определенных американских аналитических кругах усилилось мнение, что во время президентства Обамы, конечно же, Вашингтон поддержит членство Грузии в НАТО, но с этой целью усиливать давления на ведущие европейские страны не станет, т.е. не осуществит инвестирования своего политического капитала. Как бы вы прокомментировали такое мнение?

-Поддержка Украины и Грузии на пути членства в НАТО со стороны американских властей не измениться. Это политическое решение, принятое на высоком уровне. Так же, как и решение стран –членов НАТО на Бухарестском саммите о принятии Грузии и Украины в Альянс. После августовских событий мы должны точно оценить возможности восстановления нашей безопасности и военного потенциала. Полагаю, что созданная Альянсом комиссия НАТО по Грузии достаточный формат для продвижения процесса интеграции вперед. Касательно конкретно плана действия членства в НАТО –"ПДЧ" (MAP),и мне известны настроения, что такое решение может быть не принято на декабрьском министериале НАТО. Этим Грузии не то чтобы перекрывают путь в НАТО, а в создавшейся новой ситуации члены Альянса полагают, что будет нужно больше времени для выполнения Грузией соответствующих требований. Процесс нашей интеграции в НАТО не замедлится, а станет более долгосрочным. Считаю, что итоги проведенных в Америке выборов усилят трансатлантическую солидарность в сфере безопасности и в том числе, в вопросе нашей интеграции в НАТО.

-Какая была ситуация до августовских событий с точки зрения урегулирования конфликтов, были ли шансы продолжения миротворческих процессов и налаживания прямых отношений с сепаратистами?

-Как представитель президента я работал над вопросом урегулирования конфликта в Абхазии и думаю, что была возможность наладить с абхазской стороной прямой диалог, что уменьшила бы опасность возобновления военного противостояния. В последнее время было упущено много возможности и с абхазской и с грузинской стороны. Естественно, были мешающие обстоятельства, среди них главные- ряд организованных Россией провокаций, но по моему мнению, надо было проявить больше предусмотрительности и усилия для проведения прямых переговоров без посредников. Касательно сложившейся обстановки, к сожалению, Россия смогла создать новую реальность, которая определенное время будет помехой прямому , искреннему диалогу с абхазской стороной. Поэтому считаю крайне важным начать в Женеве процесс урегулирования, где у нас будет возможность в спокойной обстановке вести беседу с абхазами на первом этапе о выработке новых механизмов безопасности, а далее и о других важных темах. Впереди у нас сложнейший, болезненный и долгосрочный дипломатический процесс, который требует холодного политического мышления. Надеюсь, на определенном этапе утихнет обоюдное недоверие, вызванное августовскими событиями, и восстановление диалога станет возможным.

-Присутствует ли опасность, что процесс признания сепаратистов продолжится из-за давления России?

-Сепаратистские режимы Абхазии и Цхинвали признали лишь Россия и Никарагуа. В этом вопросе, у нас большая поддержка от Запада и от тех стран, для которых сепаратизм является больным вопросом. Поэтому, по моему мнению, сохранится политика непризнания, но для этого грузинской дипломатии предстоит очень серьезная работа.

Еще одна опасность, которую я вижу, и на которую хочу обострить внимание, это вопрос собственности. В Абхазии возникла очень опасная тенденция в виде легального приобретения собственности беженцев. Уже появились лица, организации, старающиеся взамен на довольно солидные суммы, в форме прямых переговоров с беженцами, скупать собственности в курортных зонах. По моему мнению, для пресечения этого, очень важно, чтобы государство выработало реальную программу,чтоб не ставить беженцев перед таким жутким моральным выбором и вместе с тем , суметь сохранить их право на собственность. Без этого, этот процесс в будущем обернется нам тяжелой проблемой. Таким образом, определенны два важнейших вопроса- -сохранение политики непризнания и создание специальной программы, которая даст возможность сохранить частную и общественную собственность в оккупированной Россией Абхазии.

Третий и такой же значительный приоритет внешней политики Грузии наш интеграционный процесс с Европой. Мы должны стать неотделимой частью европейской архитектуры безопасности.

-Есть опасение, что не сможем достичь этого?

-Естественно, такая опасность есть, если Грузия останется втянутой в процесс хронической конфронтации и, также, в новое военное противостояние. Опасность со стороны России все еще присутствует не только на оккупированных территориях, но и за их пределами. Мы должны суметь перевести эффективность европейской наблюдательской миссии на качественно более высокий уровень.

Вместе с тем, наши западные союзники должны увидеть, что Грузия формируется истинно демократической страной. Те декларированные цели, которые были озвучены президентом Грузии на генеральных дебатах ООН в Нью-Йорке, должны быть практически выполнены. Речь идет о политическом плюрализме, свободе бизнеса, телевизионных СМИ, обеспечении независимости суда и строительстве демократических институтов. Жизненно важно создание в стране институциональной системы принятия решений, которая исключит единоличное принятие решения и уменьшит опасность втягивания Грузии в провокации.

-Как вы прокомментируете оценку со стороны Европы и Америки действий России, что это было "несоразмерной, непропорциональной силой против Грузии". Не означает ли это, что в провоцировании войны частично обвинили и Грузию?

-Это заявление было сделано в первый период военной конфронтации, когда из зоны конфликта информация не имелась. С тех пор, как российская агрессия приняла широкие масштабы и проявилась цель Кремля, вопросов не стало. Это могут подтвердить заявления, сделанные на самих заседаниях совета безопасности. Надо отметить, что все еще остается предметом интереса выяснение причин начала августовской российско-грузинской конфронтации. Соглашаясь с позицией Грузии в том, что Россия задолго до августовских событий начала целенаправленно осуществлять провокации и аннексию, интересуются, могла ли Грузия избегнуть военного противостояния. В общем, российской агрессии была дана адекватная оценка со всех сторон. Знаю, что в Грузии у многих есть чувство недостаточности, но не стоит забывать, что Россия наряду с другими ядерными странами , остается одним из элементов безопасности в мире, и это означает, что для Европы и Америки отношения с Россией имеют стратегический характер. Об этом нам следует помнить всегда, во время определения стратегии внешнеполитического обеспечения нашей национальной безопасности.

-Есть ли на этом этапе реальная возможность возобновления диалога с Россией?

-Восстановление диалога с Россией и нормализация отношений в наших интересах, но после военной агрессии и оккупации с их стороны, не вижу предпосылок для возобновления прямого диалога в обозримом будущем. Исходя из этого, одним из путей отношений с Россией, считаю начало женевского процесса, где участвуют и русские. Мне с трудом представляется, что мы с Россией сможем обеспечить собственную долгосрочную безопасность без диалога.

-После войны ваше имя не раз было озвучено теми бывшими представителями власти, которые сегодня находятся в оппозиции. Нет ли попыток, включить Ираклия Аласания во внутриполитические процессы?

Не придавайте большого значения распространенным в СМИ подобным информациям. Хотя, мне не безразличны происходящие в Грузии политические явления. Поэтому, во время рабочих отношений с руководством Грузии всегда стараюсь, внести свою долю в обеспечении стабильного развития страны.