Брайза: самый лучший вариант – прямой диалог

С тем, что Россия является покровительницей абхазского и цхинвальского сепаратистских режимов и участницей обоих конфликтов, уже никто не спорит. Поэтому Запад начинает активно подключаться к решению обеих проблем – как абхазской, так и цхинвальской. В такой ситуации важное значение отводится позиции и роли Соединенных Штатов. О стоящих перед Грузией вызовах «24 саати» говорила с помощником госсекретаря США Мэттью Брайзой.

- Как вы расцениваете миротворческий формат, существующий в абхазском регионе? Что вы думаете об изменении этого формата?

- Существующая миротворческая миссия не имеет мандата на проведение силовых операций для защиты населения в Гальском районе. Поэтому я думаю, что необходимо добавить еще что-то, чтобы там могли проводиться силовые операции. Наверное, самым лучшим вариантом будет, если эту функцию возьмут на себя абхазы и грузины. Мы не призываем к смене миротворческого формата СНГ, мы просто видим необходимость еще чего-то дополнительного для Гальского района.

Что касается Кодорского ущелья, и абхазы, и грузинская сторона говорят о разрядке напряженности и уменьшении количества представителей подразделений сил безопасности, полиции и т. д. в этом районе (как на верхней, так и на нижней территории ущелья). Важно, чтобы абхазы и грузины высказали эти варианты или версии до конца, отработали и согласовали, а потом нашли взаимоприемлемый выход. По нашему мнению, существующий формат может развиваться, исходя из интересов общей безопасности. Грузинская сторона такое желание зафиксировала. Думаю, что и абхазская сторона должна добиваться таких изменений. Со своей стороны, мы сделаем всё, чтобы помочь обеим сторонам достичь согласия, чтобы они начали прямой диалог.

В Швеции недавно состоялись прямые двухсторонние переговоры (речь идет о встрече секретаря грузинского совбеза Александра Ломая с министром абхазских сепаратистов Сергеем Шамбой. - Ред.), и будет хорошо, если подобные явления будут иметь место и в будущем.

- Что, по-вашему, является причиной ухудшения отношений между Россией и Грузией, и какие пути их исправления вы видите?

- У России с Грузией традиционно были близкие отношения. Существующее в России разочарование, как видно, вызвано тем фактом, что появился кто-то другой, и этим другим является Америка и Североатлантическое содружество. В последнее время Шаги России действительно вызывают опасения. В последнее время провокационная политика России стала особенно жесткой. Смешно, что до сих пор нет совместного мониторинга Рокского тоннеля. Или взять то, что происходит на территории Абхазии, - ведь это явно провокационная политика.

Существует соглашение о прекращении огня, и после этого стороны еще спорят о том, как это соглашение было нарушено. Ясно, что нарушает соглашение никто иной, как тот, кто сбивает беспилотные летательные аппараты. Когда русские направили в регион тяжелую военную технику или ввели в Абхазию войска для железнодорожных работ – это тоже явное нарушение, так как эти шаги предпринимались без консультаций с грузинской стороной. Так что с самого начала, наверное, были, так сказать, философские причины для ухудшения этих взаимоотношений, а теперь налицо негативные действия России. Грузинская сторона тоже приняла меры, встревожившие сепаратистов. Я подразумеваю тот факт, что иногда мы слышим о перемещениях грузинских военных сил по территории Грузии, и фактор Дмитрия Санакоева, являющегося альтернативной политической силой. Грузия – суверенная страна, и заявленная нами политика – это поддержка территориальной целостности Грузии. Думаю, российско-грузинские отношения улучшатся тогда, когда Москва приступит к осуществлению заявленной ею политики (относительно территориальной целостности Грузии) и будет действовать в поддержку территориальной целостности Грузии.

- Почему некоторые страны Европы так скептически смотрят на присуждение Грузии MAP и блокируют этот процесс?

- Америка не сомневается, что Грузия удовлетворяет всем критериям для присуждения MAP. Поэтому, когда Европа отказывается присудить Грузии MAP, проблемы несоответствия критериям просто не существует. Причину мы должны искать в другом – как видно, главной проблемой для Европы является то, что они не хотят раздражать Москву. Америка тоже не хочет враждовать с Россией или создавать проблему, когда в этом нет нужды. Мы понимаем, что для урегулирования южноосетинского и абхазского конфликтов необходимо конструктивное участие России.

Грузия удовлетворяет стандартам MAP. До полного удовлетворения всех критериев для полного членства в НАТО ей, разумеется, предстоит еще многое сделать, но для получения MAP страна сделала достаточно. Об этом свидетельствуют ход демократических реформ и реформы в военной сфере, и все в альянсе хорошо это знают. Именно от достижений и перформанса и зависит, будут ли НАТО и MAP. Так что мы думаем, что присуждение Грузии MAP будет оправдано.

- Как вы представляете себе развитие событий, если президент Саакашвили примет решение о выводе российских миротворцев?

- Надеюсь, до этого не дойдет. Мы однозначно признаем суверенное право Грузии требовать вывода войск другой страны со своей территории. Мы хорошо знаем договор о допуске миротворцев СНГ в Грузию и условия, на которые согласилась Грузия взамен на это. Но, с одной стороны, есть право, а с другой стороны – бывают рассчитанные на будущее, долгосрочные трезвое решение. Мы надеемся, что Грузия не будет вынуждена принять решение о выводе. Мы, как часть международного содружества, понимаем, что на нас возложена определенная роль в этом процессе. Необходимо также внушить правительству и населению Грузии веру в то, что наши усилия приводят к конкретным результатам.

Все эти годы конфликты были заморожены, но сама Россия их начала разжигать своими действиями. Мы, всё международное сообщество, должны предпринять надлежащие шаги, чтобы Россия не только не блокировала процесс прямого диалога, но и призвала абхазов начать прямые переговоры с грузинской стороной. В противном случае мы окажемся в очень опасном положении, а грузинские власти окажутся перед неприемлемой дилеммой: или допустить активизацию абхазов, или самим принимать жесткие меры, что, наверно, не входит в интересы ни одной из сторон. Поэтому мы должны работать над созданием третьего варианта: это будут настоящие прямые переговоры по острым, злободневным вопросам – деэскалация ситуации, осуществление программ по экономике и развитию взаимного доверия и, наконец, политическое урегулирование этих конфликтов. А это в интересах как грузинской, так и российской стороны.

- В случае, если президентом станет сенатор Маккейн, каковы перспективы создания «Демократической лиги»? Будет ли это альтернатива ООН?

- Не думаю, чтобы в ближайшем будущем появился бы шанс заменить ООН какой-либо другой организацией. Предложение Маккейна создать «Демократическую лигу» заманчивое предложение, но теперь все ждут подробностей (никто их не знает) и хотят услышать больше по этому вопросу. На этом фоне, я думаю, что, конечно, всегда есть необходимость и место для создания новых специальных групп на международном уровне, однако не понимаю, почему нельзя, чтобы эта новая группа конструктивно мыслящих стран, разделяющих все наши общие ценности и интересы национальной безопасности, не соглашалась с ООН по тем или иным вопросам, не поддерживала ООН, не играла бы роли катализатора в проведении более активной политики.

- Что вы можете сказать о поражении, которое потерпела в Грузии оппозиция, и о проблеме оппозиции?

- Такое положение оппозиции в Грузии очень обидно. Сильная оппозиция необходима демократии, как воздух. Приходится сожалеть, что оппозиция не смогла набрать на парламентских выборах больше голосов. Мы сделали все, чтобы процесс был конкурентным. Я провел многие часы с парламентскими лидерами во фракциях, со спикером, с лидерами оппозиции, в избирательной комиссии. Тогда почти все соглашались, что наличие сильной оппозиции в парламенте необходимо. В то же время, мы призвали оппозицию провести полномасштабную предвыборную кампанию и разъяснить людям свою платформу – почему избиратель должен отдать им свой голос, что они бы сделали по-другому и лучше. У них была и наша помощь, и ресурсы, но не получилось. Важно, чтобы и правящая партия, и все другие политические фигуры делали бы больше, чтобы создавать политический климат, благоприятный для усиления и развития оппозиции.

Честное слово, нам всё равно, какая это будет оппозиционная партия, главное – чтобы оппозиционный организм ожил и развивался.